The Syndicate. How an ex‑mercenary formed his own unit within the Russian army, leading to the torture and death of a fellow soldier “Shame, wrath, compassion” How the Russian translator of the UN Bucha report was prosecuted for participating in an “undesirable organisation” «Врач не способен желать зла ребенку». Последнее слово педиатра Надежды Буяновой в суде «Зарыла взрывчатку под цветочком, компоненты выбросила в речку». За что девушку воюющего в Украине бойца РДК обвинили в госизмене «Думаю, Путин и не знает, что наших сыновей туда отправили». Родственники ищут срочников, пропавших после боев в Курской области Убийца, хакеры и агенты ГРУ за журналистов и инакомыслящих. Кем обменялись Россия и страны Запада Alligator clips on the legs. Russian bikers discuss the war, curse Putin in a private chat — and end up being accused of preparing a terrorist act Преступный роутер изъят. Из МГУ отчислили студента, назвавшего вайфай‑сеть Slava Ukraine! Moscow mourns Navalny. The funeral Штраф за интервью. В суды начали поступать первые протоколы за общение с «нежелательными» СМИ Полковник ГРУ завербовал отсидевшего за убийство неонациста для агентурной работы в Украине. Главное из расследования «Досье» «18‑30 лет, спортивное прошлое, работает в строительстве или в такси». Дагестанский журналист — о людях, которые штурмовали вчера аэропорт Махачкалы «Можно сравнить с битвой за Ржев». Что происходит под Авдеевкой Ночь в полиции за поцелуй на лавочке. Прогулка по Сочи окончилась для двух туристок протоколами о «пропаганде нетрадиционных отношений» Голос Спартака и «рецидив пригожинства». Как развивается скандал вокруг публичной отставки генерала, командовавшего армией на Запорожском фронте “No loopholes” for the “transgender industry.” The wildest quotes from Duma deputies discussing the bill banning legal transitioning in Russia Каховская ГЭС разрушена. Что известно о прорыве и как его объясняют Украина, Россия и OSINT‑исследователи «Все понимают, что я ни в чем не виноват». Как проходил суд над Евгением Ройзманом по делу о «дискредитации» армии Two helicopters and two jets crash in the Bryansk region of Russia. Here’s what we know Вода с привкусом войны. Жизнь в Бахмуте, самой опасной точке фронта — на примере одной украинской семьи, спасшейся из-под обстрелов Театр как подполье. Режиссер Всеволод Лисовский — о месяце в Сахарово, игре в казаки‑разбойники с полицией и отъезде из России «Наверху сидят совершенно оборзевшие граждане». Пригожин против генералов — краткая хронология «Казалось даже, что меня оправдают». Как новость о сне читинца про Зеленского превратила его семью в символ антивоенного протеста Через год на том же месте. В Новой Москве опять задерживают активистов, протестующих против вырубки Троицкого леса «Открой Синьцзян, открой весь Китай». Демонстрации против жесткого локдауна вылились в выступления против правительства — коротко «После каждого разряда током я должен был кричать, что люблю Путина». Как устроено пыточное «Тюменское дело» Красная краска, черный метал. В Ухте задержан подозреваемый в повреждении памятной доски Мотороле; судя по всему, ошибочно “Total clusterfuck.” Old guns, boots covered with moss, zero training: one Russian recruit’s story of the mobilisation “We slept in basements for six months, in the same clothes.” Witness accounts from liberated territories in the Kharkiv region В Ялте горожане протестовали после убийства местного жителя. Подозреваемые — «ополченцы» из Крыма и ДНР Возле Запорожской АЭС пять месяцев идут бои. Насколько вероятна ядерная катастрофа? «У жены даже вуманайзер забрали». Житель Гостомеля обнаружил свои AirPods в Ульяновске На границе с войной. Юго‑запад России стал прифронтовой зоной с обстрелами, взрывами и потоками беженцев